Стон и шепот  - Стелла Грей

– Как скажете, – вздохнула я и, не утерпев, спросила: – А у вас есть лошади?

– Да, небольшая конюшня, – спокойно кивнул мужчина. – Всего три лошади, но мне хватает. Помогает иногда размять мышцы лучше всякого тренажера. Весьма полезно…

– Ясно… Но я не умею ездить.

– Догадываюсь. Потому сегодня ты погладишь лошадок и в седле будешь сидеть не одна, а со мной.

Я еще раз вернулась мыслями к тому месту, которым полагалось сидеть в седле, и покраснела, но почти сразу отвлекла и себя, и Руслана расспросами о лошадях. Мне было интересно все-все-все, ведь лошади в наше время – это атрибут роскоши еще больший, чем машины, потому знала я о них мало.

Коршунов же, наоборот, с удовольствием распространялся о том, какие именно иноходцы у него живут. На определенном этапе наш разговор свернул на тему одежды для верховой езды, и, немного стесняясь, я спросила:

– А почему они не белые?

– Кто? – вскинул бровь Руслан, глядя на меня с легкой иронией.

– Штаны, – окончательно стушевалась я.

– Белые для конкурсной выездки. Так сказать, парадная форма, ну а сейчас у нас далеко не торжественное мероприятие, а я не пижон, чтобы просто так таскать светлые вещи на конюшню.

Я глянула на свои светло-голубые джинсы и тихо вздохнула, лишь немного утешая себя тем, что других вариантов и правда не было.

За беседой мы прошли пешком километра два через длинный пролесок, потом небольшую березовую рощу и наконец-то вышли к другому огороженному участку, где как раз и стояла конюшня. На леваде бегал красивый белоснежный конь, который торжествующе, радостно заржал, как только увидел Руслана, и зарысил к нам.

– Вьюга, – почти мягко протянул Коршунов с совершенно несвойственными ему интонациями. – Соскучилась, девочка?

Я со смущением осознала, что конь оказался кобылой, а мои знания о физиологии лошадей, очевидно, жили где-то под плинтусом.

Пока я страдала на эту тему, мужчина вовсю общался с коняшкой, рассказывая Вьюге о том, какая она грациозная, ласковая и вообще всесторонне замечательная. Белоснежная кобылка кивала головой, словно соглашаясь, и тянула шею в сторону поясной сумки Руслана, а один раз даже попробовала ее на зуб, за что получила по бархатистому носу.

– Не шали, – строго сказал Коршунов, но тотчас ободряюще похлопал по шее. – Всему свое время. Ева, иди сюда.

Я сначала даже растерялась от столь резкого перехода, но приблизилась, робея перед огромным, сильным и красивым животным.

– Она потрясающая!

Вьюга горделиво выгнула шею, показывая, что да, такая и есть. Руслан открыл вожделенную кобылой сумку и, достав оттуда пару мытых морковок, одну отдал мне, а вторую протянул Вьюге на раскрытой ладони. Лошадь аккуратно, одними губами сняла оранжевое лакомство и с аппетитом им захрупала.

– Теперь ты. Она любит морковь, так что буквально несколько штук, и подпустит к себе. Ну а успех закрепим с помощью яблок.

Но я уже не слышала его, целиком поглощенная общением с лошадью.

Лошадка! Это же мечта любого ребенка! А если мечта не сбывается в детстве, то она переходит вслед за нами во взрослую жизнь. И вот сейчас, замирая от прикосновений мягких, бархатистых, как вельвет, губ к ладони, я понимала, что вот она, моя мечта. Такая большая и белая, с влажными карими глазами и подвижными ушами.

Близкая, теплая.

Принадлежит Руслану.

Последняя мысль немного подпортила эйфорию, но я поскорее ее отогнала. В конце концов, уж с кем, а со Вьюгой у них теплые и взаимные чувства.

– Я нашел ее на ипподроме после забега, – внезапно начал говорить Коршунов, задумчиво перебирая белоснежную гриву. – Вьюга была фаворитом и почти выиграла, но за несколько десятков метров до финиша упала и сильно повредила ногу. Ветеринар сказал, что она может поправиться, но вот участвовать в скачках… нет. К сожалению, владелец Вьюги был эмоциональным дебилом, потому сгоряча отдал распоряжение отвести ее на скотобойню. Я решил выкупить ее по дешевке, отдавали по цене мяса за килограмм. Разница с реальной стоимостью вполне окупила цену ее лечения. Зато теперь Вьюга поправилась и пригодна для неспешной верховой езды с несколькими всадниками. Говорят, для спины полезно.

Я внутренне вспылила от такого циничного подхода к прекрасному животному, но усилием воли задвинула честное мнение куда подальше. Кому оно нужно, в конце концов?

Руслану Коршунову? Мужчине, на которого я долго даже смотреть без ненависти не могла?

Самым сложным оказалось погладить лошадь в первый раз. Тронуть бархатные ноздри, прикоснуться к шкуре…

Спустя несколько минут Руслан положил руку мне на плечо и, склонившись к уху, проговорил:

– А вот теперь можно залезть в седло.

– Я не умею, – тихо проговорила в ответ, не спеша выпутывать пальцы из жесткой бело-серебристой гривы.

– Все просто. – Коршунов распутал стремена, ранее закинутые крест-накрест сверху, и сказал: – Ставь ногу в стремя, я тебя подсажу.

Не прошло и десятка секунд, как сильные руки импульсом отправили меня вверх, и я птицей взлетела в седло, лихорадочно вцепляясь пальцами в переднюю луку.

– Все хорошо? – серьезно спросил Руслан, но я заметила, как уголки его губ подрагивают в улыбке.

– Да-а-а, – на одной ноте протянула я, не решаясь разжать судорожно стиснутые пальцы.

– Вот и молодец.

В отличие от меня, Руслан запрыгнул на лошадь легко и непринужденно, словно всю жизнь этим занимался. Да если разобраться, может, так оно и было?

Он устроился поудобнее, чуть сдвинув меня вперед и крепко держа одной рукой за талию, вжимая в свое тело, заставил почувствовать себя одним целым с ним. Окончательно упасть в пропасть смущения мне не позволила Вьюга: ощутив двойную ношу, кобыла беспокойно переступила ногами и завертелась на месте.

– Все хорошо, малышка, – успокаивающе пробормотал Руслан и натянул поводья чуть сильнее, направляя лошадь к выходу из левады.

Я вцепилась в руку, которая обвивала мою талию, и с испугом смотрела на такую далекую сейчас землю. Руслан в данной ситуации казался той самой нерушимой стеной, за которую нужно держаться во что бы то ни стало. Видимо, мой нервяк был замечен, так как ладонь мужчины, лежащая на моем животе, пришла в движение и осторожно погладила.

– Все будет хорошо. Мы даже на рысь переходить не станем. – Теплые губы коснулись моего виска невесомым поцелуем. – И да, мне очень нравится кататься вместе с тобой.

– Почему? – выдохнула я, пока Вьюга неторопливо брела по траве.

– Из двух зол ты выбираешь меня. То ли я зло уже знакомое, то ли ты наконец-то поняла, что вообще не зло. Потому так доверчиво прижимаешься, что просто скулы от желания сводит… ощутить эту покорность не только в седле.